Наталья Хворова: "Жестовый язык снимает барьер в коммуникации людей"

Наталья Хворова (Фото: Михаил Солунин/РБК)

Поговорим о грядущем фестивале, который вы организуете. Но прежде расскажите о самом центре "Ы". Для чего вы собрались? Какая у него цель?

Центр мы организовали только в марте этого года, но работаем еще с осени 2016. Все началось как раз с идеи фестиваля. Мы подумали, почему в Нижнем нет ни одного фестиваля, который был бы доступен глухим людям. После того, как мы провели его в прошлом году, нам понравилось и мы получили положительный отклик как от слышащих, так и от глухих людей, встал вопрос, что делать дальше. Мы поняли, что не хотим останавливаться, нужно придумать еще проекты и реализовывать их.

Какие именно это могут быть проекты?

Мы начали с простого – летом прошлого года мы открыли разговорный клуб в Циферблате. Там мы собирались со слышащими гостями, учили их базовым жестам. Потом учились разговаривать на этом языке, приглашали глухих спикеров, обсуждали какие-то темы. Начинали с простого, а потом плавно переходили, например, к политике.

Сейчас у нас уже более серьезные проекты, например, тьюторство для глухих детей. Мы считаем, что проблема идет из школы, так как там преподают устным методом, глухие дети на своем собственном языке образование не получают. Исходя из этой проблемы мы придумали проект, в котором волонтеры-тьюторы могли бы заниматься с глухими детьми дополнительно, чтобы подтягивать их, социализировать, снимать какие-то эмоциональные зажимы.

То есть работа вашего центра, направлена на помощь глухим людям, но работаете вы с людьми слышащими, которые хотят взаимодействовать и помочь тем участвовать в жизни общества?

Да, потому что проблема инвалидности по глухоте состоит не в том, чтобы поставить пандус или подарить коляски. Она заключается в коммуникации. Эти люди просто разговаривают на другом языке, и наша задача этот языковой барьер убрать.

Есть ли средний портрет человека, который с вами учит жестовый язык?

Молодежь от 15 до 25 лет – это основная наша целевая аудитория. Чаще всего к нам обращаются ребята из Педагогического университета, которые учатся на педагогов, сурдологов, дефектологов. Есть большая группа людей за 30, у которых есть образование, и оно связано с работой с людьми. Это медики, банковские работники, работники заводов, которые общаются с глухими заводчанами.

Это требует определенной социальной сознательности, принять такое решение. Нам ведь не рассказывают о том, что проблема такого языкового барьера существует. Какую стратегию популяризации вы выбрали? Как вы объясняете, что нужно заняться именно этим вопросом?

Люди, которые приходят к нам учиться, видят эту проблему коммуникации. Они либо пересекались с этими людьми, либо видели со стороны, и им в голову западал тот же вопрос, что посетил нас: как они живут и общаются? Ведь нам так просто зайти в магазин и купить мороженое, а им трудно. Моя знакомая рассказывала, что она не смогла купить себе мороженое в магазине, потому продавщица не только не могла ее понять, но и не очень хорошо к ней отнеслась. Во-первых, это социальная ответственность, во-вторых, просто интерес к необычному, экзотическому языку, который достаточно прост в изучении.

Этой проблемой до появления вашего центра, естественно, занималось государство. У нас есть институции, где учатся дети, адаптирующие взрослых. На каком уровне находится развитие таких институций в Нижнем Новгороде, чем они занимаются?

На данный момент у нас в городе работают две школы. Одна именно для глухих детей, вторая – для слабослышащих. У них есть договоры с колледжами, и из школ дети переходят в них. Мальчики, как правило, идут на сварщиков, сборщиков, фрезеровщиков – все, что связано с тяжелой ручной работой. Девочки идут учиться на бухгалтеров или швей.

Получается, выбор сделан за них заранее. Если появится институт тьюторов, если рядом с человеком появится кто-то, кто сможет сопровождать его на протяжении всего образования, и он в итоге сможет сделать собственный выбор?

Скорее всего, проблема ещё и в том, что эти дети боятся реализовывать себя, потому что им все время говорят, что они всё делают неправильно: неправильно, что они говорят на жестовом языке, неправильно, что они плохо произносят какие-то звуки. Это такая старая советская привычка так рассуждать.

Среди глухих единицы тех, кто, не стесняясь и не боясь, поступает в институт. У меня есть полностью глухой знакомый, который выучился на менеджера. Он рассказывал, что у просто переписывал конспекты у соседей по парте и пытался понять. Если же у нас будет тьюторская поддержка ещё со школы, у этих детей будет шанс самим пробиваться дальше и не бояться прокладывать себе этот путь.

В мировой практике как устроена система тьюторов?

Вообще, в других странах нет необходимости в тьюторах, потому что образование уже идет на родном языке для глухих людей, на жестовом языке, в каждой школе присутствует преподаватель, который владеет этим языком, есть колледжи и университеты, в которых ведется преподавание на жестовом языке – необходимость в тьюторах минимальная. И даже если нужны переводчики, есть инклюзивные школы, где и глухие и слышащие дети учатся вместе, но при них просто находятся переводчики.

Это выглядит дешевле, чем создать институт тьюторов, где к каждому ребенку будет приставлен отдельный переводчик. У нас не с той стороны начинается заход?

По нашему проекту тьютор тоже приставляется не к каждому – это скорее дополнительная группа, где мы будем собирать отстающих и помогать, давать то, чего им не хватает. Кому-то не хватает творческого развития, чтобы раскрыться, кому-то действительно нужно объяснить что-то по математике или русскому языку – это второй язык, иностранный для них. Но вы правы, проще было бы преподавателям работать сразу на жестовом языке.

Я поняла из нашей предварительной беседы, что получить образование человеку, который хочет работать с глухими людьми, в Нижнем Новгороде негде. В частности, например, негде выучиться на переводчика. Расскажите, в каких сферах эти переводчики вообще задействованы, что это профессия из себя представляет?

Люди, которые знают жестовый язык, либо вышли из глухих семей, либо самоучки, либо нашли деньги, чтобы съездить в другой город и выучиться там. Переводчик необходим в любой сфере жизни глухого человека, где ему приходится контактировать со слышащими. Потому что есть, конечно, глухие, которые общались со слышащими, у них нет зажимов, стеснения в общении, и они не стесняются говорить с плохим акцентом, писать на бумажке. А некоторые наоборот боятся, боятся оскорблений, недопонимания.

В первую очередь переводчики нужны на работе, чтобы переводить какие-то инструкции, переводчики нужны при частных походах в магазин, особенно, когда покупают какую-то дорогую технику или автомобили, потому что все нюансы нужно обговорить. Переводчики нужны при дополнительном обучении: водительские права, повышение квалификации. Практически, все сферы жизни, где мы должны что-то решать.

Если возвращаться к теме фестиваля, то какую цель вы перед собой ставите, для чего вообще решили его сделать? Чем он наполнен?

Сам по себе фестиваль – это своего рода прецедент. У нас много фестивалей в Нижнем Новгороде – не проходит и месяца без какого-нибудь фестиваля. Мы доказываем, что их просто нужно сделать доступными. Мы затрачиваем не так много усилий для его перевода на жестовый язык, чтобы все локации были понятны и интересны глухим людям. В то же время мы показываем слышащим, что это очень круто, интересно, красиво общаться на этом языке. Учим их базовым жестам. Просто берем глухих в одну руку, слышащих – в другую, и соединяем, потому что фестиваль – это что-то праздничное. А когда мы веселимся, нам проще в свой круг общения впустить людей, которые от нас отличаются.

В этом году я следила за вашей краудфандинговой компанией, с помощью которой вы собрали часть средств на организацию фестиваля. Расскажите о вашем опыте, оправдал ли он ваши ожидания?

Это первый наш подобный опыт. Честно говоря, я думала, ято будет легче. Вроде бы все расписали, какая проблема, как она решается. Элементарно – просто дай 100 руб., получи брошку, и ты решишь проблему глухих в досуге, поможешь преодолеть проблему на один день – об этом можно только мечтать.

Но такая ситуация учит, что не у каждого та же точка зрения, что и у тебя, иногда нужно объяснять. Вчера у нас закрылся сбор средств, мы собрали 45% от суммы. В последний день нас резко начали поддерживать. Эти деньги значит, что у нас все-таки будет лекторий. Спикеров мы привезем из Москвы, у нас будет, где их поселить и чем накормить.

Работа вашего сообщества полностью строится на благотворительных началах, или вы рассчитываете получить какие-то гранты?

С бюджетом трудно. Мы сейчас все, включая меня, работаем на волонтерских началах. На самом деле, отсутствие заработной платы нас не беспокоит, беспокоит то, что отсутствие денег влияет на сам проект. Мы подали документы на несколько грантов. Недавно наш сотрудник с "Территории смыслов" привез грант на 100 тыс. руб. На фестиваль тоже трудно привлекать деньги, потому что потенциальные партнеры, потенциальные спонсоры видят, что фестиваль -– это веселое событие, и за этой беззаботностью не понимают серьезной проблемы, которую он решает.

Вы упомянули о том, что общество часто жестоко относится к человеку, который пытается в него влиться и быть естественным членом общества. У вас есть какой-то прогноз на ближайшее время? Мне кажется, мы наблюдаем бум благотворительности, многие пытаются осознать и объяснить какие-то базовые вещи о взаимоуважении. Скоро ли мы придем к этому?

Мы поняли, что вбивать в голову нет смысла. Нужно идти через приятности, интересности. Так до людей доходит гораздо проще. Поэтому мы хотим жестовый язык сделать веселым событием. Я все время на кассе в Ашане похожу к слабослышащим и общаюсь с ними на жестовом языке. Это приносит мне удовольствие. Не потому, что я за них болею всей душой, это потом. А в первую очередь – это эмоции. Я поговорила на языке и меня поняли. Это приятно.