Виктор Клочай: "Интуиция управленца – это сплав опыта и знаний"
Металлургический завод "Русполимет" (Кулебаки, Нижегородская область) – одно из крупнейших предприятий региона. Годовая выручка компании составляет порядка 10 млрд руб. В середине нулевых завод находился в предбанкротном состоянии. Его нынешний успех во многом связывают с приходом в управление и акционерный капитал предприятия Виктора Клочая.
Как вы спасали компанию, которая до вас практически лежала на боку?
Этой истории больше десяти лет. Предприятие было на грани остановки, особенно его старая часть, касающаяся площадки кулебакского завода. Собственно, весь завод представлял собой мартеновскую печь, два стана 1911 года и кольцепрокатный стан 60-х годов. Выручка была чуть ниже 2 млрд руб.
Весь прошедший период был связан с кардинальной модернизацией. Не заниматься этим было нельзя, поскольку предприятие просто перестало бы существовать. В него было инвестировано порядка 8 млрд руб. – для нас это большие деньги. Но дело даже не столько в деньгах, сколько в том, что мы смогли совершить. Мы фактически построили новый завод.
Ваша продукция в основном гражданского назначения. В каких отраслях ее можно встретить?
Общее машиностроение, судостроение, энергетика, в том числе и атомная, а также авиация.
В 2005-2008 годах вы были вице-губернатором, отвечали как раз за блок экономики и промышленности. Каково это – находиться по ту сторону, разговаривать с бизнесом, требовать, чтобы они платили налоги?
Это был достаточно интересный этап в работе, когда после многих лет управленческой деятельности в промышленности пришел период приобретения новых компетенций, общения с другой стороны отношений между властью и бизнесом. Скажу честно: я не чиновник, и основную жизнь все-таки прожил в промышленности – от подручного сталевара, до генерального директора, наемного менеджера и совладельца предприятия. Мне это интересно и понятно.
Насколько принципиально для бизнесмена и промышленника разбираться в технологическом устройстве компании?
Это важно, хотя, может быть, и не всегда обязательно. Есть же общие принципы и подходы. Но для эффективного управления с точки зрения технологий и общего понимания процессов нужен опыт. И тогда приходит интуиция, потому как интуиция – это сплав опыта и знаний. Так гораздо проще работать, потому что люди видят: ты разговариваешь с ними на одном языке, понимаешь, о чем говоришь, знаешь что-то лучше них. Сегодня появились самые современные агрегаты и технологии, и, соответственно, должны появляться новые компетенции. Но наш основной фактор – это люди, и мне приходится много общаться с сотрудниками, начиная от рабочих, мастеров и технологов. Люди должны верить в то, что ты говоришь и делаешь.
В России металлургия достаточно серьезно развита. Тяжело конкурировать с крупными игроками?
С большими комбинатами, вертикально интегрированными структурами мы не пересекаемся. Был период той самой мартеновской печи и станового проката, когда мы делали уголок, швеллер, балку и так далее. Абсолютно бессмысленное и бесперспективное занятие. Я этот период затягивал только по одной причине: нужно было сохранить технический персонал завода, не допустить массовых увольнений, дожить до момента, когда людей можно переучить. И это время наступило.
И вы ушли в новые сегменты, на новые рынки сбыта?
- Мы пошли в спецметаллургию, поскольку прокатка была нашей основной компетенцией. Работаем со всеми видами металлов и сплавов: жаропрочная, нержавеющая сталь, титан, алюминий, медь. Катаем практически все, даже магний.
Основной посыл в нашем бизнес-плане, который реализуется с 2006 года – повышение нормы доходности за счет отдаваемой маржи. Это связано с самообеспечением металлом.
Наличие кризиса в России сейчас признают все, включая верховную власть. Проблемы с бюджетами, с продажами, с сырьевой моделью экономики. Какой вам видится ситуация в стране?
Кризисные явления сегодня присущи не только российской экономике, хотя мы находимся в более сложной ситуации. Говорить об этом сейчас модно, хотя я ещё из прошлой жизни, из 90-х годов, когда был директором большого производства на "Северстали", знаю, что сложные времена – это еще и новые возможности. И мы видим это на нынешних примерах из российской экономики, видим много современных проектов, которые появились, казалось бы, из ниоткуда и достаточно успешно развиваются. И не только в области металлургии и машиностроении. Мы видим, что происходит в сферах IT-технологий, создания программного обеспечения и моделирования.
Или, например, в сельском хозяйстве.
Да, санкции позволили нашим сельхозпроизводителям немножко вздохнуть. Ведь не секрет, что об этом мы говорили довольно давно, ещё когда принимался закон об "окорочках Буша", убивший наше птицеводство. Буквально недавно присутствовал на съезде ОНФ, где один из аграриев заявил: "Владимир Владимирович! Что угодно делайте, но только не отменяйте санкции". В этом на самом деле есть значительная доля искренности, потому что рынок для нашего производителя стал более понятным.
С аграриями более или менее ясно. А насколько свободнее дышится производственникам?
Об импортозамещении я всегда говорил со всех доступных мне трибун. Мы способны многое делать, просто необходима воля и промышленная политика. В 2014 году был принят соответствующий закон. Нам нужно четкое понимание наших приоритетов по видам деятельности и областям. Сегодня по целому ряду направлений мы определились. Например, атомное машиностроение является лидером мировым – это видно по большому количеству строящихся блоков. Есть реальное оживление в области судостроения, есть достаточно понятная, хотя и не вполне доработанная программа развития авиастроения. Я считаю, что Россия не может быть великой страной без развития этих отраслей. Мы здесь имеем значительные компетенции и обязаны это использовать.
Повторюсь, тезис, что кризис имеет две стороны медали, абсолютно работает на практике. К сожалению, программы поддержки пришли с опозданием, но за последние пару лет целый ряд мер по инициативе президента и правительства РФ реализуется, и мы это чувствуем на себе.
Раз уж вы упомянули об ОНФ… Какими вы видите его перспективы?
Я далек от того, чтобы масштабировать будущее. Хочу сказать, что в силу своего мировоззрения после КПСС ни в одной партии не состоял. Не умею и не люблю быть конъюнктурщиком, не хочу бежать туда, где обещают, что будет правильно и выгодно. Но, когда президент проявил инициативу создания ОНФ, в его словах на учредительном съезде я услышал реальное желание привлечь как можно большее число людей, поднять очень серьезный пласт вопросов и получить обратную связь. И движение эти задачи решило.
Может быть, первые год-полтора мы сами до конца не понимали, что и как, начинали, казалось бы, с несерьезных вопросов. Недавний съезд прошел на одном дыхании с президентом, и люди, в том числе я, были под впечатлением широчайшего круга обсуждавшихся тем: от родовспоможения, капремонта жилья и строительства дорог – до экологии, борьбы с коррупцией и честной экономики. Разговор получился спокойным и ровным. Люди без всякого волнения приводили множество фактов и примеров проблем.
Насколько разносторонним вам показался глава государства?
Меня поразила степень информированности, погруженности и знания нюансов. Как управленец, я понимаю, что значит, когда в голове вся эта информация есть. Это возможно только в том случае, если человек реально живет этими задачами и проблемами.
В государстве, в экономике и бизнесе двоякая ситуация. Есть сложности, есть возможности. Насколько сейчас важен фактор личности, роль руководителя?
Об этом лет десять назад у меня были споры с некоторыми известными людьми. Я слышал посыл, мол, каждый, независимо от своего ранга, должен быть частью большой машины. Машина крутится, и в ней нет людей, от которых все зависит. Потом, как мы видим, немножко оглянулись и поняли, что заблудились. В разные периоды жизнь всегда творилась конкретными людьми, личностями, и тезис, что у каждого успеха или неудачи есть фамилия, имя и отчество, абсолютно верен. Это вопрос полномочий и ответственности. Всё делают люди, значит, от них всё и зависит. Это правда.
