Валерий Шанцев: "У соседей ресурсы – у нас результаты"

Валерий Шанцев (Фото: Михаил Солунин/РБК)

Как человек городской и не очень осведомленный хочу задать вам, быть может, наивный вопрос. Скажите, а нужно ли вообще сельское хозяйство Нижегородской области с ее развитым промышленным комплексом?

У нас территория 77 тыс. кв. км, и от предков нам досталось много пахотной земли – около 3 млн га, в которую предыдущие поколения вложили силы, средства и здоровье. Здесь всегда занимались и земледелием, и мясо-молочным животноводством, и льнопроизводством, и производством сахара. Много направлений, по которым нижегородцы обеспечивали и себя, и другие регионы.

Я смотрю статистику. Средств, которые выделяются на поддержку агропромышленного комплекса, в нашем регионе меньше, чем в Мордовии, в Марий Эл и Татарстане. Можно ли ожидать усиления финансирования, или на сегодняшний день такой задачи нет?

Ожидать можно всего, но только нужно всегда смотреть и оценивать эффективность. Поддержка не может быть постоянной и все время растущей. Мы же ведь выделяем средства на развитие материально-технической базы, на рост производительности труда. Как только предприятия выходят на определенный уровень, поддерживать их становится излишне.

Не могут же частные хозяйства все время использовать бюджетные деньги. Им есть и другое применение: в регионе еще много накопленного социального ущерба. Поэтому органы исполнительной власти и депутатский корпус внимательно смотрят и оценивают целесообразность поддержки.

По статистике, сегодня Нижегородская область ежедневно прибавляет 30-40 тонн молока к уровню прошлого года, за 7 месяцев 2017 года прирост производства молока составил 4%. Вы говорите, что у соседей лучше поддержка. А например, Мордовия, которую вы назвали, прибавила 3%, Татарстан 3,5%. У нас результат выше. Значит, бюджетные средства мы не просто так отдали, мы использовали их эффективно. Провели модернизацию двух третей животноводческих комплексов. Выдавали дотацию на молоко, и каждый дополнительный килограмм позволял им вкладывать деньги в развитие. Мы давали средства на создание нового скотоместа, и фермеры модернизировали комплексы. Появились интеллектуальные фермы, например, в Лысково, где всем компьютеры управляют, и нет операторов машинного доения.

Начинали эту работу с белорусами, многое у них взяли. По итогам прошлого года у нас надой с одной коровы - 5300 кг, а у них – 3 тыс. с лишним. Теперь белорусы говорят, что ученики обогнали учителей.

Но важно не только количество, важно и качество молока: в регионе 98% молока сдается первым и высшим сортом, а оно, естественно, ценится дороже. Доля племенного скота, особенно дойного, сегодня в полтора раза выше, чем в среднем по России. Создано 37 племенных хозяйств, где сами выращиваем наиболее продуктивные породы. Мне показали нашу корову черно-пестрой породы – она дает 12,6 тыс. литров в год.

Какие тенденции есть в садоводстве, в выращивании овощей и ягод в грунте? Мы слышим о новых проектах в этой сфере.

Нижегородская область находится в зоне рискованного земледелия, так что для выращивания ягод у нас не очень благоприятная ситуация. Но это не значит, что надо руки опустить, надо создавать особые условия.

Например, в Сергаче по итальянской технологии посадили 50 га. Хороший урожай – 15 тонн – собрали, сергачская ягода продается в наших магазинах, а аграрии планируют на следующий год посадить уже 300 га. Это будет один из самых крупных плодово-ягодных садов в Российской Федерации.

Если эти фермеры расширяются, они тоже вправе рассчитывать на государственную поддержку? И как это может выглядеть?

Мы даем субсидии, чтобы они развивали производство. По сути дела, это же импортозамещение на наших прилавках. А взять эффект по рабочим местам – они уже сейчас порядка 200 человек задействовали, и люди получают 1000 руб. в день.

Молодежь проходит практику, в том числе из работкинского сельхозтехникума и из НГИЭУ. Растет налогооблагаемая база. Они пытаются расширить технологию за счет применения обогревающих рукавов, что продлит урожайность, особенно по ремонтантным сортам до ноября.

Далеко до уровня полного самообеспечения? Хотя бы по самым важным продуктовым позициям.

Вы вспомните советское время. Мы с вами, студенты и школьники в полях были бы сейчас, собирали картошку, капусту и морковь. А сегодня никто туда не ездит, но 36 тыс. работников сельского хозяйства полностью обеспечивают нас зерном, картофелем, овощами в открытом грунте.

Мы на 88% обеспечили себя молоком и молочными продуктами. Еще ферм 100 приведем в порядок – и будет 100%.

Есть неплохая динамика по мясу, но здесь работы еще много впереди. Ввели свинокомплекс в Вадском районе на 180 тысяч голов. Еще один в Большемурашкинском введем – и мы уже экспортеры. Это же все на наших глазах происходит. Тот же Ильиногорский комбинат, построенный еще в советское время: там 80 тыс. голов обслуживают 1100 человек. Куда это годится? А в новом комплексе 147 человек на 180 тыс. голов. Можете себе представить разницу? Там тебя как космонавта в скафандр одевают – такой уровень защиты, информационные технологии повсеместно.

Наверное, и люди туда рвутся.

В этом весь смысл. Нужно решать одновременно экономические и социальные задачи. Каждое такое рабочее место с высоким уровнем производительности труда и высокой зарплатой – это решение вопросов человека. Он становится более самостоятельным, удовлетворяет сам свои потребности. Это не какая-то там грошовая зарплата за ручной труд, который раньше в основной массе развивался. Именно от него мы и предлагаем предприятиям отказаться.

Новые технологии в сельском хозяйстве, промышленности, транспорте – наша основная задача. Поэтому развиваем программы по насыщению села высокопроизводительной техникой. Посмотрите, какие сейчас трактора, комбайны, наборы навесного оборудования.

Недавно был в Лукояновском районе. Там картофелехранилище – это практически завод с микроклиматом. Картошку собрали при температуре 20 градусов, дальше ступенчато понижают до 4 градусов, и она лежит до июня, до нового урожая.

Слушаю ваш рассказ завороженно, будто художественное произведение.

Но это есть факт. Изменения произошли. В 2005 году я проехал все сельскохозяйственные районы и кроме слез и плача ничего там не увидел. Люди не знали, как зарплату получить, плиты продавали, ведущие к животноводческим комплексам. Я много езжу по области, общаюсь с людьми, и чувствую, вижу совершенно другое настроение. Хотя и нерешенных вопросов на селе еще очень много.

Складывается впечатление, что вы помогаете только людям успешным, доказавшим свою состоятельность.

Есть такая известная фраза: "Талантам надо помогать, а бездари пробьются сами". Так вот, мы помогаем тем, кто берет поддержку и конкретно гарантирует, насколько вырастет производительность труда, продуктивность, урожайность. Потому что нам нужно не поддержать ради поддержки, получить конкретный результат.

Если предприятие с помощью бюджета доказало свою состоятельность и успешность, оно может рассчитывать на приток инвестиций? Насколько я понимаю, эти два фактора взаимосвязаны.

Инвестиции – единственный регулятор рыночной экономики. Все они ориентированы на потребительский спрос. Есть спрос – приходят инвесторы, создают мощности, независимо от господдержки. Упал спрос – опять приходят инвестиции, начинается реконструкция со старой на новую продукцию. Хотя, конечно же, я с вами согласен: инвестору спокойнее, если одновременно с ним в проекте участвует еще и государство.

Видно, что тема сельского хозяйства вас по-человечески волнует. Насколько трудно было в нее вникать?

Скажу честно, трудно. Для меня это была отрасль, в которой ничего не понимал. Начал читать, разговаривать со специалистами, советоваться, а когда погружаешься внутрь процесса, понимание деталей быстро приходит.

К вопросу о профессионализме. Едешь по одним районам – поля сплошь засеяны, по другим – березы самосевом выросли. Насколько сильна сейчас зависимость села от кадров. У вас есть примеры людей, которые работают исключительно успешно, либо все проваливают?

От людей очень многое зависит, безусловно. Но еще нужно смотреть и на объективные условия. Картина запустения, о которой вы говорите, больше наблюдается на севере, а на юге и в центральной части области есть даже дефицит земельных ресурсов. Эта отрасль сейчас больше всего насыщается инвестициями, поскольку потребительский спрос здесь никогда не исчезнет. Тот, кто имеет свободные средства, вкладывает туда, где они вернутся и начнут давать систематическую прибыль.

На севере природные условия объективно сложнее. Если на черноземах урожайность у нас достигает 90 центнеров с гектара, а средняя – 40, то здесь – 10-11 центнеров. Говорить, что мы сейчас все распашем и засеем пшеницей – равносильно обещанию бросить деньги в печку. Поэтому мы на этих территориях начинаем возрождать льнопроизводство, потому что север раньше этим славился. Но и это не полностью зависит от нашего желания: сколько было производств – все погибли. Должна быть инфраструктура, понимание, кто этот лен возьмет, кто обработает.

Думаете, есть перспективы, если умерла переработка?

Сейчас спрос растет, потому что хлопок нам "отрезали", и льняные ткани все больше и больше приобретают популярность. Мы наращиваем производство, но мгновенно оно не вырастет. За то время, пока мы этим не занимались, исчезли даже семена. Мы их за рубежом покупаем, а это намного дороже. Потом встанет вопрос о технике, не требующей ручного труда. По северным районам нужно внимательно смотреть и в сторону животноводства.

В целом, вы довольны тем, как АПК изменился за 12 лет вашего губернаторства?

Конечно, радует, что положительная динамика в отрасли появилась. Но мы пока не достигли валового уровня надоя молока, который был в начале 90-х. Восстанавливаем стадо, но не можем делать это так, как было раньше. Рост сегодня идет за счет продуктивности, за счет того, что каждое хозяйство дает больше при меньшем количестве голов.

Аграрии заслуженно гордятся надоями: мы 5300 литров имеем. Но Европа-то до 10 тыс. дошла! Нам к этому нужно стремиться. Проблемы мы видим, и везде нужны ресурсы. Куда бы мы ни направили взор, нет такого, чтобы нам больше нечего было делать. Я далек от этой мысли. Сейчас плотно работаем над тем, как увеличить бюджет региона на следующий год. Везде есть проблемы, их надо решать и добиваться более эффективных результатов.