Илья Воротынцев: "В науке можно быть успешным и финансово обеспеченным"
У вас абсолютно "химическая" семья. В науке нашли себя и вы, и ваши родители. Это преемственность?
Мы работаем на одной кафедре: папа заведующий, я профессор, брат доцент. Непростая ситуация, и не все этому рады. Как-то предыдущий ректор поинтересовался у отца, почему он приводит родственников, на что папа ответил, что это не семейственность, а династия. Приходится доказывать, что ты не профессорский сынок. Пока получается.
Любовь к химии с чем связана? Это влияние отца?
Папа никогда не давил и не принуждал, а просто брал с собой на работу. Помню, мне лет семь было, и я уже ходил в лабораторию, что-то мастерил. Даже была история: почувствовал в аудитории опасный газ и предупредил отца, и сразу эвакуировали всю башню. В старших классах хотел стать физиком, ходил на физфак, но что-то пошло не так. Когда поступал в университет, напросился к преподавателям делать научные работы. С этого все и началось.
Наука без денег жить не может, тем более сегодня. Кто финансирует ваши разработки? И стало ли государство к науке относиться лучше?
Ситуация сложная. Мало того, что в 90-е люди уезжали, так ведь многие и просто не пошли в науку. Студенты 80-х и 90-х ушли в бизнес, в банки. Причем, люди с мозгами. Сейчас проблема ещё и в разрыве поколений. Мне, например, 36 лет, и есть профессура в возрасте 60 и старше. А середина, которая должна вести за собой и добывать основные деньги, к сожалению, присутствует крайне фрагментарно.
Но лет 5-6 назад государство стало уделять науке очень большое внимание, и университеты стали получать средства. Причем это не только разовые гранты, но и целевое финансирование на разработку инфраструктуры. Для ученых это важная составляющая, потому что одной лаборатории купить прибор стоимостью $10 млн крайне сложно. Это даже для бизнеса большие деньги. Государство начало вкладывать, мы стали покупать, и в стране появились центры с большим количеством оборудования. Теперь это позволяет нам поднимать свой научный уровень до мирового.
Наука – достаточно практичная вещь, и то, что вы сегодня изобретаете, должно получать применение в жизни. Из того, чем занимаетесь вы, что-то уже используется на практике?
Еще с 90-х и начала нулевых мы занимались наукой и одновременно строили производство. Создали первое в России производство высокочистых веществ для наноэлектроники, и долгое время являлись монополистом на рынке суперчистых газов для предприятий микроэлектроники в России, Белоруссии и Украине. Мы создали производство высокочистого аммиака по просьбе Нобелевского лауреата Жореса Алферова, и теперь в Петербурге производят светодиоды из нашего вещества. Создали производство моносилана, дихлорсилана, тетрахлорида кремния. Я лично ездил в Белоруссию запускать опытную партию. Мы создали в Нижегородской области небольшое опытно-промышленное производство на десяток тонн продукции. Студентам повезло: мы им показываем, как из науки сделать бизнес, и на деньги бизнеса продолжать развивать науку.
Сейчас над чем работаете? Есть тема, которая вот-вот "выстрелит"?
Мы сосредоточились на "зеленой химии". Получили приглашение в Green Chemistry – журнал королевского химического общества Великобритании, обладающий очень высоким импакт-фактором. Статья находится на стадии рецензирования, и будем надеяться, что все получится.
С одной стороны, мы гордимся нашими Нобелевскими лауреатами, с другой - значительная часть людей с советскими корнями – это уже американцы, англичане, немцы, израильтяне и так далее. Может быть, в Нобелевском комитете есть такое лобби?
Есть такой критерий: чтобы получить Нобелевскую премию, изобретение должно принести порядка $100 млн. В то же время, в тяжелые годы многие люди уехали. Нужно понимать, что если долгое время ничего не было, оно сразу не возникнет. Это нормальный эволюционный процесс. Представьте, мы заполняем коробку шариками. Так вот, Нобелевская премия – это когда шарики становятся выше краев. Вы не можете их просто ставить друг на друга – надо заполнить всю коробку, и тогда один выпадет. Сейчас государство на конкурсной основе снабжает оборудованием, создает инфраструктуру коллективных центров. В индустрии появились деньги.
А вы почему не уехали? Ведь, наверное, думали об этом?
Я не уехал, но много езжу, и это создает баланс. Когда ты приезжаешь за границу, все равно чужой, хотя и гость. Поэтому нужно ездить, нужно дружить, несмотря на сложные времена санкций. Те люди, кто продолжит общение и не будет бояться, потом окажутся на коне. Одна голова хорошо, две – лучше, а если эти головы находятся по разные стороны океана, они видят научные проблемы глобально.
Крупнейшие на сегодняшний день цифровые компании Facebook и Google связаны с именами наших бывших соотечественников. В одной из ведущих IT-стран – Израиле – 20% населения – это выходцы из СССР и России. Понятно, что государство пересмотрело отношение к науке. А как эту тенденцию перебороть на местах?
Конечно, обидно, что люди уезжали. Но среда влияет, и поэтому на нашей кафедре мы в нее вкладываем. Это самая красивая лаборатория в Нижнем Новгороде, а, может быть, и в стране. Недавно с удивлением узнал, что многие молодые люди мечтают к нам попасть. Мы стараемся, чтобы им было комфортно и сотрудникам хотелось работать долго.
Тем не менее, студенты сегодня получают достаточно смешную стипендию и представляют зарплаты профессуры. Чем вы удерживаете потенциальных ученых? Что обещаете? Во что они верят, оставаясь в науке, чтобы двигать прогресс?
Убеждаю личным примером. Да, зарплата профессора не очень большая, но наши разработки, смелость участвовать в конкурсах и получать гранты – это же тоже добавляет к зарплате. Сейчас много конкурсов в государственных фондах и крупных компаниях. В науке можно быть интересным, успешным, достойно обеспечивать себя и семью.
Ученый всегда на своей волне, по 12-16 часов в лаборатории, у него стандартный и понятный график жизни. Из того, что вы сказали, он должен думать еще и о деньгах.
Получается, так. Моя задача, в том числе, смотреть, где мы можем участвовать. Довольно большое время приходится тратить на то, как добывать деньги, как правильно оформлять заявки. Многие думают: "Вот, вы выигрываете гранты. Наверное, у вас есть завязки в министерствах". Но мы просто пишем много заявок: готовим 10-15, а проходит одна. Это же тоже колоссальный труд и он во многом впустую. Такая жизнь сейчас.